-Значит так, - я подошел к
сталкеру вплотную – я его могу видеть, но мне нужна помощь. И ткнув пальцем
напарнику в бронекостюм, продолжил - буду говорить куда, а ты туда бей. Пошли.
Вечерело. Кровавые закатные
солнечные лучи были располосованы зияющими шрамами теней от леса вокруг. Вид,
на черный провал входа в избушку, с клыками пустых петель вместо двери, вызывал
неприятный холодок по спине. Прижавшись к брёвнам, я боком подходил ко входу, а
у самого порога чуть отклонился от стены и заглянул внутрь. Марево контура тела
кровососа в стелсе было с противоположной стороны – он, как и я, в ожидании
прижался к стене.
-Слева, у стены. Давай!
Я впрыгнул в дверной проём и
встал, пытаясь вытянуть зверя на себя. Напарник, стоя за мной, как я и просил,
ударил в пустоту наугад. Древко вил маятником просвистело мимо моей щеки. Тварь
прыгнула из своего угла, я уклонился и схватил гадину за склизкую шерсть на
груди: - Между моими руками бей! И держи потом!!!
-Ещё раз свистнули зубья,
вонзаясь в грудь зверюги. Как раз между моими ладонями. «Тормозная жидкость
чтоли?» успел подумать я о желтом киселе, который стал сочиться из пробитых
ран, и рванул кровососа за шкирку, изображая что-то отдалённо напоминавшее бросок
через бедро, ложа тварь на лопатки и вжимая в землю.
-Готов…
Тварь несколько раз конвульсивно
дернулась, пройдя волнами дифракции, повторяя изображение земли по всей своей
поверхности, и замерла. Я всё ещё держал его за грудки. Туловище кровососа
быстро становилось молочно-бледным и теряло прозрачность. Через секунду у наших
ног лежал свежий труп.
-Вот и всё… - сказал я и
проснулся…
Утро. Белый потолок, зайчики от
солнца пробиваются сквозь полураспахнутые занавески и прыгают по стене,
подгоняемые лёгким ветерком. С улицы, сквозь приоткрытое окно, доносится гомон
ребятни. Где-то вдали лают собаки, скрипят качели. Тихим фоном гудят на
объездной дороге машины. Я закрыл глаза. Открыл. Серый потолок палатки, на
который падает лунный свет. Разбитый голыми ветвями деревьев он образует
причудливый пятнистый узор, а ветер принуждает его беспрестанно перемещаться.
Этот же ветер, как будто издеваясь над деревьями, заставляет их стонать,
поскрипывать и гудеть, издавать абсолютно замогильный стон и скрежет. А вместо
гула машин – тихий стрёкот кузнечиков.
Я потянулся всем телом и глубже залез
в сырой от впитавшегося конденсата спальник. Мысленное представление себя в
прошлом успокаивающе не подействовало, а скорее наоборот. До утра ещё долго, а
спать уже не хочется. Сон кончился вместе с убитым во сне кровососом. Странные
последние дни снились сны. Да оно и понятно – провести две недели в центре
зоны, одному. Добраться до самого «саркофага».… Но теперь всё самое напряженное
уже позади. Завтра ещё один переход – последний. Утром пробьюсь к людям – выйду
к «Долгу», отмоюсь от чужой, маскирующей меня, вонючей крови, вымоюсь в чистой,
горячей воде, поем, отосплюсь в сухой постели, а на следующий день буду на
кордоне – и прощай зона.… Хотя что-то внутри тревожно подсказывало что это не
так и тихонько усмехалось…
Ещё на подходе к обжитым землям я
понял, что случилось что-то необычное. Нет, природа вокруг оставалось такой-же,
как и была всегда, но всё же, в ней не хватало чего-то существенного. Я
остановился, сбросил рюкзак на землю и сел на него, задумчиво облокотившись о
дробовик. Точно! С самого утра неслышно ни одного выстрела вокруг! Очень
странно. А может быть и не с самого утра? Я уже пару недель сторонюсь людей –
только лес, зверьё, охота. Точнее фотоохота. Большой проект про зону. Удалось
пробраться почти в самые сокровенные места. Фотоматериала хватит на год
разбора, а если его подавать грамотно – то «безбедная старость» гарантирована. Глянцевые
журналы с руками оторвут любое качественное фото бюрера, не говоря уже о
контролёре или кровососе. В мире очень мало людей, кто видел этих тварей и
успел их сфотографировать, и ещё меньше тех, кто успел сфотографировать, а
потом смог остаться живым. И кончено, кроме фотографий есть и другие находки,
не менее ценные. Итак, вчера у меня был трудный переход через «выжигатель мозгов»,
с дальней, от базы «свободы», стороны. Там кругом леса и болота, а на мозги
давит так, что тяжело различать дорогу под ногами, не то что обращать внимание
на эхо выстрелов вокруг. К вечеру я вышел к схрону с продуктами, в темноте, при
свете луны, почти машинально ставил палатку, аварийные растяжки, готовил ужин. Потом
сон… Нет, стрельбы похоже не было уже вчера. Или была? А до этого? Глухой лес,
кабаны, дикие собаки и прочие мутанты – не до анализа отдалённых выстрелов.
Ранее? Передвижение от схрона к схрону, маскировка, засады, ожидания зверя для
выстрела. Долгие часы ожиданий. Большую часть времени в наушниках с музыкой,
погрузившись в полутранс, так, что в голове не оставалось ни одной мысли - иначе
твари зоны тебя почуют и сожрут. А вокруг густой лес и туман, который глушит
все звуки. Не было там эха выстрелов, хотя я в них и не вслушивался. Ещё ранее?
Припять, ЧАЭС – там стрельба была. Были зомби, монолитовцы, был подвальный мрак
ожидания выброса, выброс… «Лучшие кадры, когда-либо снятые в истории зоны». Я
мрачно улыбнулся. Эх, если бы можно было достать ПДА и связаться с миром по сети.
Но… так или иначе, а ПДА сдох ещё на пути в Припять: хвалёная новая прошивка
сбойнула, ПДА теперь включается и бесконечно пытается загрузиться. С ноута с
ним связаться не получилось. Без техника его теперь не оживить. С одной стороны
жалко, с другой стороны оно и к лучшему. Идёшь по памяти – видишь новые пути. А
новые пути, это новые возможности. Карта зоны она всё равно в голове. Да и
направление тут надо искать «по мху и звёздам», а не по компасу. Компас, встроенный
в ПДА, как и любой компас вообще, хорош тут только в теории. Сигналы со спутников
в зоне не ловятся, и даже если бы это было так - пока ты неподвижен, «компас со
спутника» сам по себе не работает, для него нужно движение. А движение
неизвестно куда, это большой риск. Более того, почти везде тут фонит, а вокруг
столько электромагнитных помех, что ни один компас точно направление не
покажет. Вернее покажет – к ближайшей «электре» и прощай сталкер, поминай как
звали. Нет, нельзя тут компасом пользоваться. Карту посмотреть, на ПДА книжки
почитать, музыку послушать, сообщения друг другу передать, «селфи» на надгробие
сделать – это да. Вот и весь репертуар. Впрочем – для фото у меня был
фотоаппарат, для музыки и заметок был диктофон. Выход из строя рации меня не
остановил. А вот сейчас она не помешала бы… Что-ж отдышались и пошли – тут не
далеко до первого долговского блокпоста – там и выясним, почему тишина. Я
встал, положил к ногам дробовик, потянул за лямку рюкзак, закидывая его сначала
на колено согнутой ноги, чтобы потом забросить на плечо, и упал. Правая нога,
на которую я перенес весь свой вес и всю тяжесть битком набитого снаряжением
рюкзака, провалилась в только что казавшуюся твердой, землю…
-Вот те на, что за напасть? - успел
подумать я, перед тем как меня окончательно придавило рюкзаком к земле…
Спихнув рюкзак в сторону, я
выплюнул землю и попытался приподняться. Но земля снова ударила меня в лицо, приподняла
вместе с рюкзаком и отшвырнула. Откуда-то раздался низкий, утробный гул, уши
заложило, а земля заходила ходуном. Выброс с землетрясением? Я держался
пальцами рук за кочки, берцами на ногах вгрызаясь в почву, так, словно лезу
вверх по скале. Пару толчков и всё стихло. Сверху посыпалась какая-то шелуха –
то ли листья, то ли иголки, то ли ещё какой прах… Кузнечики в траве затихли. Им
на смену пришел заверещавший дозиметр.
–Мда-а-а, а для полного счастья
мне не хватало радиации! А ведь уже почти все медицинские препараты
закончились. Я приподнялся на корточки, огляделся вокруг, осмотрел себя. Цел и
невредим. Вокруг всё оставалось таким же, каким было несколько минут назад. Вот
только в том месте, где я первоначально стоял, теперь была небольшая ямина, все
стенки которой были изъедены какими-то мелкими червоточинами. Похоже, там был
какой-то кротовий дом, который под моей тяжестью просто проломился – вот я и
грохнулся. Но что это была за встряска? Я притянул к себе валявшийся Mossberg590,[1] стряхнул
с него землю и осмотрел диоптрический прицел. Пощелкал предохранителем, но
решил оставить его включённым – жалко патронов на случайный выстрел. У меня их запас
тоже подходил к концу. Хотя… после того как Украину ускоренными темпами приняли
в НАТО и ввели на её территорию «миротворцев» буржуйское оружие, патроны и
запчасти к нему хлынули в зону как из рога изобилия. У торговцев можно было
купить из «трофейного» почти всё, что душе угодно. Возможно, русское было бы
надёжней, да вот, не в надёжности оказывается дело… Я посмотрел на валявшийся «листок[2]» -
буржуйский рюкзак, со штатным крепежом под ружьё. У нас таких не делают. Или
раньше не делали. Тяжелый, внутри только одной фототехники килограммов на
десять. Идти сейчас с ним за плечами, в неизвестность не хотелось. В голове
проносились короткие, четко определённые мысли: надо спрятать вещи, и идти
налегке. Нужно узнать что стряслось. В прямом и переносном смысле. А потом
вернуться. Лучше потерять рюкзак, чем жизнь. Вон, на той полянке, выкопать
саперной лопаткой «могилку» и поставить крест из веток. Расхитителей гробниц
среди сталкеров обычно не водилось... При тотальной нехватке всего – обирали
ещё до убийства. Или сразу после. Покойнику вещи ни к чему. Вот пусть там и
полежат, пока меня нет. А крест, кстати, можно сделать прямо из лопатки. Не
прятать же и её? И уж тем более не с собой тащить.
Все эти мысли быстро пронеслись в
голове, я повернулся, взял за ручку рюкзак и замер. Прислушался. Мир вокруг погрузился
в полную тишину. Молчало всё - и листва, и насекомые, и даже счетчик Гейгера. А
потом меня снова ударило в спину. Бешенный порыв ветра заставил упасть на
землю. Заскрипели деревья, взвыл дозиметр. Вокруг потемнело и пошел снег. В
июле-то… Серый, холодный снег вперемешку с каким-то пеплом. Затею с копанием
могилы придётся отложить… Не сопрут, так зальёт радиоактивной водой… Я вскинул
на спину рюкзак и быстро засеменил в сторону заставы «Долга».
Я почти бежал. Лес вокруг поредел.
Ещё немного и будет луг, за ним холм, на вершине которого блокпост. Я остановился,
прицепил к дробовику штык, затем достал из кармана бандану и привязал её к нему
в виде белого флага. Затем поднял ружьё вверх и медленно пошел по тропе к
блокпосту. Если шагать просто так, могут пристрелить ещё на подходе. ПДА у меня
не работает, а значит на экранах долговцев я не определяюсь, то есть я вроде
как стал чужой для них. А значит по мне можно стрелять, и только потом
спрашивать кто я.
На блокпосте царила тишина. Я уже
знал, что там никого нет. И это было очень страшно. Я пролез сквозь бетонные
блоки ограждений, поднырнул между растянутой колючкой и оказался внутри охранного
периметра. Огляделся. Прямо у ног валялся автомат. Немного поодаль валялся
дробовик. Кругом разбросаны стреляные гильзы… Что-то здесь случилось нехорошее.
Я осторожно направился к вагончику командного пункта. Тишина. У входа чей-то сорванный
шлем-респиратор и куртка. Дверь в дом-вагончик закрыта и промята изнутри
следами выстрелов. Что-то мне не хочется туда заглядывать. Я подошел к другому
вагончику. Прижался к стене, дотронулся до ручки, толкая дверь внутрь. Заперто
или зажато чем-то изнутри. На себя – тоже закрыто. Следов от пуль на двери и
стенах нет. И окна целы, хотя света нет. Похоже стрельбой перебили кабель
питания. Разглядеть, что в вагончике не получится, а разбивать окно внутренний
голос категорически не велит. И следов крови нигде нет… Надо убираться отсюда.
Я повернул дробовик и ещё раз проверил, что в патроннике есть патрон, добавил
ещё один в магазин и снял дробовик с предохранителя направился к воротам, ведущим
внутрь территории «Долга». У забора на тропе я увидел два труппа. Вернее то,
что от них осталось: два комплекта амуниции: изъеденные в труху штаны
заправленные в продырявленные берцы, почти целая разгрузка на проплавленном
чем-то бронежилете и отдельно перчатки и каска. Рядом два автомата. Ни тела, ни
костей, ни следов крови. А где туловище-то? Я наклонился, перевернул разгрузку.
Мне нужен ПДА. Есть! Ой, какая старая модель. Хорошо хоть целая и рабочая. А
вот доступ заблокирован. Что у второго? Тоже есть. Тоже заблокирован… Но, тут
проще – разблокируется через графический рисунок… Я повернул ПДА, ловя блики
света и всмотрелся в отражение на экране. Сальная полоса на стекле рисовала
треугольник… Повторим узор. Нет… Ещё раз но с другой вершины. Вуаля! Разблокировано.
Что дальше? Система, приложения, навигатор. Тоже старьё какое-то… Карта – есть…
Я тут. Вернее хозяина уже нет, есть его последнее местоположение. А где
остальные?
В зоне, каждому новоприбывшему,
чтобы его не подстрелили по ошибке, полагается заиметь портативный компьютер –
наладонник. Основной его функцией первоначально была привязка к биополю
владельца. Считывалась какая-то куча параметров, начиная с энцефалограммы мозга
и заканчивая индивидуальными ритмами сердца – вернее ритмами его
электромагнитных колебаний. Все объединялось, суммировалось и получался некий
идентификатор индивидуума. Подделать эти параметры было невозможно, хотя сниматься
они могли только в непосредственной близости от владельца. В результате
создавалась возможность идентификации людей и распознавания свой-чужой. Собранными
данными «наладонники» могли обмениваться через радиоэфир, но радиус обмена
изначально был небольшой. Совсем старые модели работали на частотах когда-то
бывшего в моде Wi-Fi и
компьютеры видели друг друга лишь на расстоянии до 150 метров. Потом ученые
что-то покурили, а техники подкрутили, понизили частоту и радиус действия
поднялся как у переносных радиостанций – километров до пяти - десяти. В этом
диапазоне любой ПДА мог просканировать пространство и обнаружить другие ПДА, с
их согласия спросив о владельце. Таким образом ПДА становился чем-то вроде радара.
Конечно, каждый мог настроить своё устройство так, чтобы оно скрывало его от
посторонних, или не отображалось на экранах тех, кто дальше определённого
расстояния. Его можно было просто выключить и вообще пропасть со всех экранов,
но это сразу создавало ряд неудобств. Ты становился чужаком. А чужака можно и
пристрелить, никто не спросит. В случае же обычного убийства, ПДА покойника
фиксировал сей прискорбный факт и отправлял об этом сообщение в сеть. Тут мы
подходим к тому, что сам по себе, один ПДА ничего не решал. Качественный скачок
давало их количество. Разные ПДА, обмениваясь информацией между собой,
создавали эту сеть. Каждый новичок проходил регистрацию себя в сети, и каждый
мог слать сообщения каждому, о ком знал. Получалась как телефонная сотовая
сеть, только без вышек. Каждый «наладонник» сам был вышкой, и обслуживал кроме
себя других «клиентов». Конечно, если я спускался в подземелье, связь
пропадала, но когда я выходил на поверхность, я снова появлялся в сети и
получал все пропущенные сигналы и сообщения, которые в зашифрованном, через
индивидуальный биокод, виде хранились и дублировались на других устройствах. Со
временем, когда народ в зоне немного акклиматизировалось, было решено соорудить
ряд опорных вышек, с помощью которых стало возможным определять свои
координаты. Ни GPS,
ни ГЛОНАС спутники в зоне не ловились. Так, постепенно КПК обзавелся функцией
навигатора.
Разработкой таких ПДА, а точнее
их «сердца» - центрального биосинтетического микропроцессора, занималось одно
нашумевшее российское НИИ. Официально оно занималось созданием лучшего в мире
микропроцессора «Эльбрус», кодовое название E2K. Под эти разработки выделялись
большие деньги и бросалась пыль в глаза общественности. Руководил всей этой
клоунадой полковник ФСБ, якут
Дьулустаан Тимирович Маматын. Он же ездил по заграницам, делал отвлекающие,
бесшабашные заявления на мировых конференциях,
а потом и вовсе был внедрён в конкурирующую буржуйскую фирму, разрабатывающую процессоры
и микроконтроллеры. Сейчас все связи проследить уже невозможно, известно только
что итоговая разработка Эльбрус попала в зону, хотя и не как чисто российское
изделие. Всё оказалось сложнее и запутаннее. Часть денег действительно было
разворовано. В итоге биосинтетический процессор был интегрирован в какую-то
тайваньскую ARM-систему
под управлением ОС Android.
Российские НИИ воспользовались тем, что исходники этой операционной системы были
в свободном доступе, заменили часть её модулей, что-то добавили, что-то убрали,
в итоге получилась система «ПРИ-5» – которая и получила своё распространение
тут, в зоне. Эту историю я знаю точно, так как работал в то время с Эльбрусом.
Вне зоны. Так и получилось портативное мобильное устройство для биологической
идентификация личности, с абсолютно устойчивым к взлому протоколом обмена
данными, облачная система хранения информации и навигация на основе
триангуляции по базовым станциям и соседним мобильникам. И вот теперь таким
чужим наладонником я пытался найти кого-нибудь живого в ближайшей окрестности.
И, похоже, никого в радиусе его видимости в живых не было…
[1]Mossberg 590 –армейская версия американского дробовика Mossberg 500, модифицированная в соответствии со стандартом MILSPEC 3443E. Дробовик имеет
диоптрический прицел «ghostring»,крепеж
для штык ножа, лазерный целеуказатель «друшлаг». В отличие от популярных
«ремингтонов», этот помповик проще в обслуживании, например, эджектор можно
поменять одной отверткой, не разбирая ружьё. Мосберг более надёжен в работе,
например имеет другую конструкцию поднимающей патрон планки, под неё не попадет
мусор или одежда и не заклинит в самый неподходящий момент. Мосберг можно с
успехом использовать для стрельбы совсем кривыми, сто раз перезаправленными,
патронами, так как у него два экстрактора против одного у ремингтона).У
Мосберга более удобное управление предохранителем и фиксатором скольжения
цевья: они управляются одной рукой, причем они располагаются симметрично и
становится не важно, с какой руки стрелять – с левой или с правой, что для
условий зоны очень важно, так как можно перекидывать дробовик из руки в руку в
зависимости от вида второго оружия или ранений покусов. Кстати, когда-то, на
большой земле, проводили соревнования по гребле на каяках на 100 ярдов, в
которых использовали ружья вместо вёсел. И победителем также был признан Mossberg а не Remington.Наверное
именно по этому Mossberg 590 использовался
армией США в зоне Персидского залива, а теперь он состоит на вооружении в
морской пехоте и армии США. Его калибр: 12; магазин состоит из 8 патронов 12x76; масса: 3.2кг; длина оружия: 1016мм; длина ствола:
508мм. И ствол можно при желании менять на более длинный или короткий. (Интересную
информацию можно найти тут:http://www.youtube.com/watch?v=6vaa6wsw7Ts иhttp://www.dogswar.ru/strelkovoe-oryjie/vintovki-ryjia/4243-boevoe-ryje-mossberg.htmlиhttp://www.outdoorlife.com/blogs/gun-shots/2014/01/mossberg-500-vs-remington-870-we-settle-debate-once-and-all ).
[2]Eberlestock
G4 – Армейский рюкзак скаута-снайпера «отправляйся-на-войну» – позволяет, кроме
всего прочего переносить за спиной и быстро доставать винтовку или другое
длинноствольное оружие. Объём рюкзака 80 литров. Рюкзак имеет вытягиваемый
чехол-защиту от дождя, кучу разгрузочных ремней для дополнительного крепления подвесного
оборудования в том числе ледоруба или лопатки, есть интегрированный трехлитровый
гидратор для воды, есть карман для переноски штатива, отсек для ноутбука.
