Снег не прекращался, а когда я
добрался до второго блокпоста, вся земля уже была покрыта светло-серым ковром. И
никаких человеческих следов на нём. Я прошмыгнул сквозь проход между
наваленными в кучу бетонными блоками, служившими естественной преградой и
укрытием для часовых, и оказался во внутреннем дворике. Этот блокпост сдерживал
всю нечисть зоны, которой удавалось проникнуть сквозь внешний периметр, и не
пускал её на обжитую территорию. За блокпостом начинались «жилые кварталы» и
«спальные районы». С противоположной стороны от входа во дворик, располагался пустой
ангар, с дырявыми от времени стенами и прогнившей крышей. За ним размещались корпуса
цехов, приспособленные под жилые нужды. В одном из них находился пресловутый
бар «100-рентген». Туда со всех сторон тянулись сталкеры: в подвальном
помещении бара можно было укрыться от непогоды, там всегда была чистая питьевая
вода, еда, выпивка и, платные, сдаваемые в аренду, сейфы. В одном из них хранились
и мои вещи. Мне надо туда.
Я огляделся – у станкового
пулемета рядом со входом, на земле возвышался небольшой сугробик, а чуть в
стороне - ещё один. Два труппа присыпанных снегом? Я подошел и пошевелил штыком
«тело». Тела не было. Было только обмундирование и одежда с обувью. В голове
всплыли детские страшилки, рассказываемые в садике во время тихого часа, о самых
страшных «нетронных» бомбах. Бомбах, которые запускаются «из америки», и когда они
падают, то «не трогают» технику, а убивают одних только людей. Я бы, наверное,
сейчас поверил даже в это, если бы сам не находился на этой же территории. Я-то
не призрак! Или призрак? Я вздрогнул и огляделся. Нет не призрак. Следы четкие,
глубокие следы по снегу. А может я сплю? Я полез в карман и достал блокнот,
пробежал глазами по тексту в открытой наугад странице, запоминая его. Закрыл
блокнот, и снова открыл его на этой же странице – текст не изменился. Во сне,
человеческое подсознание обычно вытворяет чудеса и само создаёт и конструирует
реальность. По своей природе для него создать стабильно повторяемую точность мира
- не под силу. В моём случае реальность текста была фиксирована, Я всмотрелся в
свои следы – Vibram
– гласила отзеркаленный отпечаток. Нет, это не сон. Или я стал призраком, и при
этом у этого призрака мерзнут руки от холода, спина под рюкзаком вся в мыле от
пота, а при движении этот призрак оставляет следы. А значит, этого призрака
можно убить. А раз можно убить – значит он, то есть я, живой. И всё на этом,
хватит игры мысли.
Я поднял ружьё, направил его
вперед себя и вошел в ангар. Тут всё чисто. Никого. Внутренний дворик, ровный
снег. Какое-то время до меня тут никто не ходил. Я прислушался – шумит ветер,
вдалеке лают собаки. Больше никаких звуков. Я направился к бару, постоянно
оглядываясь по сторонам. Рюкзак, как я хотел вначале, снимать не стал. Несмотря
на то, что идти с ним было тяжело, он всё-таки защищал мне спину. Перед входом
в подвал бара «100-рентген» я остановился. Вот тут его лучше сбросить. Внутри
коридоров и на лестницах нужна маневренность, а притороченная снизу рюкзака
палатка и свернутая наверху «пенка» делали меня высоким и неуклюжим.
Я сбросил рюкзак. Достал налобный
фонарик, надел его и включил. Ещё один прикрепил к цевью дробовика под штыком. Быть
ярким маяком, четкой целью для людей - не дело, но тут похоже людей нет. Если
кто и есть – то твари не умеющие стрелять, но прекрасно видящие в темноте. Преимущество
в виде ослеплённого врага – это хорошо. К тому же, хоть на дворе и день, из-за густых
низких туч вокруг стоял сумрак. А есть ли внутри электричество и целы ли
лампочки, ещё неизвестно.
Я подошел к двери и в очередной
раз прислушался. Тишина. Надавил на ручку, а потом медленно потянул на себя - дверь
тихо отворилась. В коридоре тускло горел свет. Никого. Я шагнул внутрь, прошел
мимо тумбочки дневального. Недопитая чашка чая, надкусанный кусок бутерброда со
шпротами. Ну и вкусы… Самого дневального нет, как нет и его оружия. Что-то
внезапно случилось, и он куда-то убежал? Я прошел дальше и спустился по
ступенькам вниз, ко входу в барное помещение. Дверь бункера оказалась закрыта.
Тяжелая, стальная дверь, насколько я помню - с блокирующими штырями под петлями. Такую без автогена не
откроешь. Я прислонился к стенке спиной, переложил дробовик в левую, дальнюю
руку и притронулся к ручке двери костяшками пальцев правой. Если дверь окажется
под электрическим напряжением, то мышцы сами сократятся и разорвут контакт с
дверью. Но на дверь ничего не «коротило». Я взялся за ручку и надавил на неё
вниз… ничего, потом толкнул дверь от себя, оставляя небольшую щель. Внутри было
темно. Приготовившись к худшему я ногой ударил в дверь и распахнул её целиком,
а сам, готовясь к взрыву, прижался к стене. Мне в лицо мгновенно ударил едкий
запах чего-то кислого, а потом целое облако, как мне показалось в первую
секунду, летучих мышей, полетело мимо меня и на меня, Я выстрелил, но картечь
ушла в никуда. Из открытой двери лавиной хлынули какие-то бабочки. Они
врезались в меня, щекотали крыльями и лапками, проползали по щекам, шее, одежде
и уносились вдаль, дальше по коридору, к свету на улице. В ушах стоял звон от
выстрела. И весь этот кошмар сопровождался схлопывающимися, огромными тенями от
крыльев и тел, проносящихся мимо, и врезающихся в налобный фонарик насекомых.
Наконец их поток иссяк и я смог перевести дух… Вот тебе бабушка и Юрьев день.
На дрожащих ногах я съехал по стене вниз, на корточки, затем распрямил уставшие
ноги и уселся на полу, прижимаясь спиной к стене. Я пытался осознать, что же только
что произошло? Это было полной неожиданностью. Я ждал взрыва от растяжки,
прыжка кровососа или удара контролёра. Но бабочки? И откуда они там взялись? Из
земли пивного погреба что ли выползли?
Дальнейшее походило на ночной
кошмар. Я поднялся, взвёл ружьё, сразу же дозарядил в магазин лишний патрон и
вошел внутрь. Всё замедлилось. Едкий запах какой-то кислятины бьёт в нос и
режет глаза. В свете фонарика виднеется проплавленная и изъеденная одежда и
снаряжение, сваленное в кучку, посмертные остатки тех, кто когда-то был
человеком? Два, Четыре, Шесть – с десяток кучек. Я перевел свет на стены – они
все были в каких-то бумажных чешуйках. В таких же чешуйках был потолок и
лампочка, которая светилась, но не могла пробиться сквозь то, что её обляпало.
Я подошел ближе, чтобы рассмотреть – какие-то коконы? Лишь однажды я видел
подобное, ещё в том, большом мире. Как-то по весне, я был в Москве, в метро на
калужской. И вот там, выходя на поверхность, я обратил внимание, что все стены,
потолок и большинство плафонов ламп дневного освещения подземного перехода были
залеплены белыми, моле-подобными бабочками. Люди спешили мимо и никто их не
замечал, пока бабочки не садились кому-нибудь на одежду. Да и в этом случае
многие принимали их за брошки. Откуда они взялись в центре города? Я ещё раз оглядел
стены и кучки одежды внизу. Пустой желудок скрутило. Я с удивлением наблюдал за
реакцией своего тела – что мне больше хотелось, пить, есть или блевать? Я
посмотрел на пустую барную стойку. Значит тут все мертвы? Вас кто-то сожрал,
растворил в кислоте, испарил, распылил на элементарные частицы? Либо все живое
куда-то телепортировалось? Не столько интересно кто и как, сколь важно - может
ли это повториться и как это предотвратить. И тут тишина взорвалась автоматной
очередью где-то на улице. Кто-то живой! Человек! Отстреливает по два-три
выстрела! Я развернулся к двери и замер. Прямо передо мной стоял дикий пёс и скалил
гнилые зубы в зловещей, но радостной ухмылке. Секунду он раздумывал,
принюхиваясь и пуская слюну, а потом прыгнул. Нажать на курок до прыжка я не успел,
лишь присел на одно колено, уходя с линии атаки и выкинул дробовик вперёд,
вонзая штык в бок зверюги. Штык – это очень хорошая вещь. Когда кончаются
патроны, он позволяет тебе на долю секунды сдержать зверя и даёт шансы зарядить
оружие и выстрелить. Оружие у меня было заряжено. Я выстрелил. Стреляя крупной
картечью вплотную, можно разнести даже химеру, не говоря уже о собаке. Хлопок
выстрела в замкнутом помещении снова ударил мне по ушам. Во все стороны
полетели ошмётки твари. Ружьё дернулось от сильной отдачи, я по инерции рванул
его еще дальше назад, освобождая от остатков безголового тела и одновременно
взводя его, и снова вытолкнул вперёд - на одном движении прицеливаясь, поднося
приклад к плечу и перезаряжая. Залп, и второй пёс кувыркаясь летит назад. Ещё залп,
по третьему псу, который спешил на обед, но обрел вечный покой. Больше никого.
Автоматная очередь во дворе оборвалась криком и затихла. Я достал из разгрузки
патроны и дозарядил помповик. Теперь наверх, может быть ещё успею помочь.
По свежим следам на снегу я видел
откуда ко мне прибежали собаки. Невдалеке от входа носилась целая свора псов.
Снег был красный от крови. Стая пришла со стороны цехов завода Росток. Оттуда
тянулись их следы, там же лежало с пяток мертвых тушек, расстрелянных так не
вовремя подвернувшимся им долговцем. Самого долговца уже растаскивали на обед,
пытаясь вырвать друг у друга лучший кусок с пол дюжины зверюг. Занятые
делёжкой, они не замечали меня или не хотели обращать на меня внимания. До
собак шагов двадцать, 8 патронов с картечью в магазине, один в патроннике,
шесть на липучке в патронташе сбоку ружья, и ещё с десяток на патронташе в
разгрузке. Я прислонился к дверному косяку и начал отстрел.
Стрелок я не идеальный, но с
такого расстояния троих псин прибил сразу, двоих ранил, остальные разбежались.
Гоняться за ними не было смысла, но и высовываться тоже было нельзя. Пришлось
ждать, когда собаки снова начнут появляться и добивать их. Потом я направился,
по ещё различимым следам, к тому месту, откуда выбрался незадачливый долговец.
Следы вели на склад, в испытательный цех. Когда-то тут был оборонный завод,
делали всякую всячину, а потом проводили над ней разные испытания. Были среди
них и климатические. Для этих целей в одном из корпусов, в подвальном помещении,
был построен огромный холодильник. Толстые металлические стены, собственная
система рециркуляции воздуха, двойной шлюз входа. В нем можно было создать
настоящую парилку, можно было опустить температуру ниже минус пятидесяти по Цельсию.
Можно было управлять давлением и влажностью. Потом, почти всё оборудование
пришло в негодность, но стены и система рециркуляции воздуха остались. Долговцы
приспособили его под оружейный склад и склад ГСМ[1].
Это было самое безопасное, с «точки зрения шальной пули», место. И даже если бы
там что-то рвануло – то взрыв и разрушения были бы локализованы в одном месте и
не проникли бы наружу. И вот сейчас, чтобы такое тут ни произошло, на этом
складе каким-то чудом остался жив охранник. Он выждал достаточно долго, по его
мнению, чтобы выйти наружу. И вот напоролся на стаю голодных псов. Мне нужно
было отдохнуть, собраться с мыслями и принять решение, что делать дальше.
Переночевать на складе боеприпасов была хорошая идея.
Я подходил к складу, когда снег
перешел в ливень.
Комментариев нет:
Отправить комментарий